Состоявшийся 24.11.2016 года круглый стол в рамках форума ENES, посвященный модернизации российской электроэнергетики как способа повышения её энергоэффективности, оставил у меня тягостное впечатление. Вообще, с самого начала не совсем была ясна тема обсуждения – модернизировать электроэнергетическую отрасль с целью повышения энергоэффективности, т.е. снижения потерь на всех этапах от производства до потребления - сама по себе очень широкая задача и решаться может самыми разнообразными способами: от повышения кпд оборудования, станций и блоков, до оптимальной загрузки станций в энергосистеме, за счет развития и интеллектуализации сетей, роста удельного веса ВИЭ, не потребляющих первичное топливо, путем широкого внедрения управляемого спроса и т.п. Т.е. говорить на заявленную тему можно о чем угодно и с кем удобно, а также сколько угодно.
Очевидно поэтому модератор - партнер MсKinsey Степан Солженицын сразу попытался найти какие-то количественные критерии и оценки для модернизации электроэнергетики, правда сузив при этом дискуссию до обсуждения проблематики генерации. Но это помогло не очень. Выступающие, по большей части, говорили о своем, о наболевшем – о том, что их тревожит в ближайшем и среднесрочном будущем, не особенно отвлекаясь на энергоэффективность, сведя в итоге обсуждение к вечному русскому вопросу - что делать, не забывая время от времени и о тех, кто виноват, применительно к российской генерации.
Первым слово дали генераторам. И один из их главных спикеров - Денис Федоров из Газпромэнерохолдинга - начал как всегда спокойно и грамотно излагать далеко не новую и для него и для слушателей генераторскую песнь о том, как непросто им живется нынче, и хотя они и поправили свое здоровье в последние годы в связи со значительным ростом денежного потока от ДПМ, в будущем им нужна уверенность, что этот поток не иссякнет, «не растворится в экономике», потому как, на самом деле, несмотря и вопреки, в тепловой генерации продолжается процесс старения, а значит её надо постоянно обновлять, но тех денег, которые они получают с рынка, помимо ДПМ, абсолютно не хватает ни на что, кроме как.
В какой-то степени его дополнил зампред правления СО ЕЭС Федор Опадчий, разъяснив присутствующим, что такое парковый ресурс в генерации, и отметив, что сегодня наша генерация в среднем работает с превышением этого самого ресурса на 20%. При этом он указал, что на нашем вполне эффективном, по его мнению, рынке востребована не только новая, но и совсем даже изношенная генерация, что и приводит к повышению рисков безопасности системы в целом и бесперебойности работы отдельных электростанций. И это означает, что вопрос модернизации старой генерации стоит на повестке дня, при этом цели модернизации сложно ограничить какими-то отдельными конкретными параметрами – нужно смотреть на всё в комплексе. Иными словами деньги, которые сегодня имеются в отрасли, нужны, применение им всегда найдется. Рынок работает, все относительно неплохо, потребителям расслабляться не стоит, платите.
Немного особняком в этом ряду стояло выступление эксперта РАН Федора Веселова, который попытался расширить рамки обсуждения и обозначить долгосрочные цели в стратегии 2035, которой он и его коллеги, очевидно, плотно занимались, но в целом тоже остался в той же парадигме – есть ДПМ, которые скоро начнут заканчиваться, а денежный поток нужно сохранить.
Совсем не в тему, и даже странным, на мой взгляд, случилось выступление представителя такой уважаемой компании как Юнипро, более известной как E.On, Андрея Жуковского – целого директора по энергорынкам, который почему-то посвятил свое выступление отнюдь не рынкам, а надежности, безопасности, отсутствию меркантильности у генераторов по отношению ко всем и вся. Закончил он свое не очень связное выступление мыслью о необходимости повышения роли государственного планирования в энергетике, ответственности Системного оператора за прогнозирование и планирование и создания некоей государственной программы модернизации генерации. Что он хотел всем этим сказать, похоже понял только Федор Опадчий, который упомянул о давних спорах с этим господином и предложил переименовать СО ЕЭС в Госплан.
Время шло, сменялись выступающие, но до сути дела было по-прежнему также далеко, как и в самом начале обсуждения. Деньги на жизнь есть, все на рынке работает, но без ДПМ в той или иной ипостаси и вообще без пастуха в виде государства ничего хорошего не будет – это звучало рефреном. И тут ведущий дал слово Василию Киселеву из НП Сообщество потребителей энергии. Василий Николаевич, хоть и после болезни, но был в ударе. Он быстро и как всегда образно раздал всем сестрам по серьгам, отметил то, что сегодня есть у нас и бегло сравнил с тем, что в этой области существует мире, походя обидел крупных «традиционных», сказав, что там за стенкой на этом форуме обсуждают умную энергетику – про сети, про цифру, про накопители, про распределенную генерацию и ВИЭ - а мы обсуждаем здесь генераторский «распределитель», то бишь собес. И, наконец, добрался до сути – сказав главное – модернизировать нужно отнюдь не «железяки», тем более те, которым 60 – 70 лет от роду по технологиям, которым 40 лет, а, в первую очередь, отношения, т.е. рынок. Судя по реакции участников круглого стола «второй гильдии» - без табличек и права на выступление, среди которых был и я - речь В. Киселева задела многих за живое.
Отвлекаясь, замечу, что вообще эти круглые столы с заранее намеченными и очень традиционными в своих предпочтениях спикерами, без свободного микрофона для «второй гильдии», напоминают мне наши политические ток шоу, которые смотреть, как правило, нельзя именно по причине того, что там все ясно с самого начала – кто будет доминирующим самцом, кто стадом, а кто - мальчиками для битья.
Но иногда случаются исключения - как ни странно, Василия Киселева поддержал еще один «иностранный агент» генератор - Фортум в лице Александра Чуваева, который подтвердил подход Василия Николаевича – если выгодно, мы строим и модернизируем сами, и деньги на это есть. А если нет – то и никакие программы не помогут. И хватит ныть – идите в мусор, идите в ВИЭ, делайте как мы.
Еще одним вполне прорыночным выступлением была речь Леонида Неганова из правительства Московской области. Между ними Степан Солженицын давал слово для реплики Денису Федорову (который высказал очень традиционные для представителей Газпрома сомнения в быстром рыночном и технологическом развитии и обиду Василию Киселеву – «если там за стенкой умная энергетика, значит у нас глупая?»), а также Александре Паниной из Интер РАО – видному спикеру государственной электроэнергетики в стране в течение многих лет, начиная с РАО ЕЭС.
А. Панина, не мудрствуя лукаво, очень доступно и без обиняков поведала о чаяниях генераторов – да, мы хотим вложить деньги в модернизацию и получить возврат на вложенный капитал на хороших условиях. Да, именно поэтому мы за ДПМ штрих, или что – то вроде этого. Не обязательно с госучастием, с постановлениями правительства - можно и по конкурсам в тех местах, где посчитает нужным системный оператор, потребители и власти. Но договор а-ля ДПМ. Потому что цена КОМ низкая. Или же поднимите нам цену КОМ. Ну вот как в Великобритании, там, мол, как у нас, похоже, но есть верхний потолок – стоимость новой станции. Сделайте нам тоже, чтобы цена КОМ была близка к этому, у нас же все равно цена КОМ, будем откровенны, регулируемая, Правительством утверждаемая. Ну и сделайте.
Вот здесь я не могу сдержаться и хочу сделать то, что было невозможным на этом круглом столе - прокомментировать.
Да, действительно верхний прайс кэп аукциона мощности в Британии – это стоимость входа на рынок для новой станции CONE – Cost of new entry, с учетом доходов со всех рынков, а не только рынка мощности. Ниже этой величины старые станции всегда имеют право на жизнь, а новые под вопросом. Но есть еще и NET CONE - параметр стоимости входа на рынок только для мощности, очищенный от прочих доходов. И именно это значение является точкой перегиба кривой спроса, после которой она резко падает до нуля, а не какого –то безопасного пола, обеспечивающего не очень сытую, но безбедную жизнь, как у нас. Именно к этому уровню NET CONE в идеале должна стремится и цена закрытия торгов. В аукционе, в отличие от нас, не участвуют генераторы, имеющие какую–либо внешнюю поддержку вне рынка. Они работают только на рынке электроэнергии. Цена является единой, но есть разные сроки для новой и старой мощности. Это разве похоже на наше лоскутное одеяло из различных ДПМ, вынужденных и КОМ (плюс еще КОМ для новой генерации)?
И что? Уже дважды, несмотря на очень низкую резервную маржу в системе, цена аукциона в Британии оказывалась значительно ниже уровня NET CONE. Системные генераторы получают поддержку на краткосрочном годовом рынке резервов SBR (Supplimentary Balance Reserve) – вне рынка мощности, а сам рынок мощности предполагается модифицировать с целью приближения даты поставки ресурса, так как в быстро меняющемся технологическом укладе сложно прогнозировать на 3-4 года вперед. Почему? Потому что это настоящий рынок, детка, а не собес. На эту тему можно долго говорить и не только про Британию. Да, там есть трудности, но они решаются в рынке. Это незыблемо. Это грань, которую нельзя переходить, no matter what. А что у нас?
А у нас итоги подвел заместитель министра Вячеслав Кравченко. Начал за здравие – как тот раввин, у которого все правы (это он сам себя так назвал, если что). Но потом объяснил присутствующим, что, вообще говоря, у нас рынка нет. У нас есть социальная ответственность. У нас северная страна и у нас централизованное теплоснабжение – неэффективно и дорого, но как уж есть. И так будет. Далее, под одобрительные кивки тепловой генерации, состоялся очередной сеанс пиара набившему всем оскомину методу альткотельной, как панацеи в решении проблем эффективности ТЭЦ, затем – что-то о необходимости снижения доли РСВ в пользу долгосрочных двухсторонних договоров, которые якобы будут задавать ценовые тренды (это-то на обязательном у нас оптовом рынке, где определению возможны только финансовые договоры, и полном штиле до уровня болота гарантирующих поставщиков на рознице!), про дефицит, спрогнозированный Академией наук к 2025 году, и предсказания о том, что пока, мы хоть и будем отставать от мира, останемся жить с традиционной генерацией. Интересен был пассаж заместителя министра о невозможности закрытия одной угольной станции, которая не нужна, но там моногород, и там шахты, которые поставляют этот уголь на ТЭЦ, и поэтому она, хоть и не нужна, будет работать. А если попытаться – будет письмо, сказал замминистра и оглядел присутствующих тяжелым взглядом. Они намек поняли – в свою очередь посмотрев на генераторский президиум, в котором знаменательно отсутствовали представители крупнейших частных тепловых генераторов. Поэтому с углем и ненужными станциями мы надолго. Насколько - Вячеслав Кравченко не сказал, но по его грустному лицу было ясно, что, наверное, навсегда.
Эти мысли перекликались с выступлениями и других представителей генерации, рассказывающих о том, как хорошо, что есть ДПМ и их аналоги, потому что речь ведь не только о том, что станции строятся для страны, пусть за дорого, (но надо терпеть), но и в том, что это поддерживает смежные отрасли, начиная с проектных институтов и заканчивая инжиниринговыми организациями. Т.е. вопрос, нужно не нужно – он второй, или третий, главное работаем, строим. И жизнь хороша и жить хорошо. Олимпиада такая, главное не победа, а участие. За счет потребителей.
Про ДПМ похвально отозвалась и Наталья Порохова из АКРА – бессменный комментатор новостей от энергетики в ведущих СМИ. Она как всегда все посчитала на макроуровне – оказывается в итоге потребители сэкономили, оплачивая ДПМ, поскольку внедрение эффективных блоков привело к относительному снижению цен на рынке электроэнергии. О том, что вообще-то цены на рынке электроэнергии гораздо точнее отражают спрос, чем цены на мощность, и уж тем более ДПМ, а рынок – это в первую очередь баланс спроса и предложения, она умолчала.
Александра Панина из Интер РАО сравнила, кстати, ДПМ для тепловых блоков с ДПМ ВИЭ и ДПМ АЭС. И сказала, но ведь мы не одиноки в наших стремлениях получать гарантированные нерыночные доходы. Все такие, и вот ВИЭ, например. Чем мы хуже, с конденсационными блоками 200 и 300 МВт? Мы лучше, дешевле и надежней. И она права. Правда, она забыла, что все-таки ДПМ ВИЭ организовались потом – после ДПМ традиционных блоков. Как и АЭС и ГЭС. ДПМ заразны, потому что это нерыночный и относительно легкий способ обеспечения благосостояния для генерации, всякой – и традиционной, и не очень. Иногда совпадающий с благом для страны и её потребителей. Но чаще - нет.
Окончательные итоги, когда организаторы уже стали выгонять нас из зала, подвел модератор – Степан Солженицын. Он успел сказать важные мысли – то, о чем мы здесь говорили не раз. У нас нет рынка. И не только в смысле модели, а еще и потому, что у нас в итоге создано очень лоскутное одеяло из различных механизмов, которые работают далеко не в унисон. Так, мол, получилось в итоге реформ. И похоже, судя по тому что я увидел на этом обсуждении, так и будет, до тех пор пока мы не увидим, что остальной мир уже куда-то уехал, а мы… остались. И, как всегда, бросимся вдогонку. Начнем новые обсуждения, устроим красивые залы, презентации. Дорого. Но малорезультативно.