Интервью руководителя СГК, входящей в холдинг СУЭК Андрея Мельниченко, известного длиною принадлежащих ему лодок, безусловно зацепило. И не в первый раз. Михаил Кузнецов, несмотря на то, что его образование, предыдущий опыт и карьера на первый взгляд не предполагают глубокого погружения в проблемы отрасли, в публичных выступлениях демонстрирует именно это. Тем более интересно с ним поспорить, по крайней мере, в той части, которая для нас является понятной – как обеспечить балансовую надежность энергосистемы в Сибири и вообще в стране в ближайшие 5-10 лет.
По–порядку.
ДПМ-2 или повышение цены КОМ? Михаил Кузнецов за КОМ, но не верит в это, поэтому за ДПМ-2, но в ограниченных масштабах – около 1 ГВт в Сибири путем строительства новых ТЭЦ, одновременно решая и вопросы теплоснабжения. Аргументы – низкая резервная маржа в самую холодную пятидневку. Резерв, который на первый взгляд 28%, превращается в 6-8%. Что такое 6-8% от 30 ГВт пиковой нагрузки в Сибири? Это 1,8-2 ГВт. Много это или мало? Как ни странно, это вполне соответствует критериям достаточности генерации в пиковых режимах, например, в Европе, да и у нас:
Речь ведь идет о пиковых режимах, а не о постоянных, и, как мы видим, в 2009 году в первой ценовой зоне пиковый резерв в режимный день был около 7%.
Вообще в Европе и Америке к расчету резервов подходят проще и прозрачнее, чем у нас – считают от доступной установленной мощности, и пиковый резерв - spare capacity - например, в Европе, согласно рекомендациям ENTSO-E, не должен быть ниже 5%. В Сибири около 52 ГВт установленной мощности. Оплачиваемая мощность по КОМ (которая всегда должна быть доступна) будет ниже на 20% от установленной, составляя примерно 41 ГВт.
Если при пиковой загрузке в 30 ГВт, по словам г-на Кузнецова, в резерве остается 1,5-2 ГВт мощности, то это значит, что общая доступная мощность составляет около 32 ГВт, то есть на 40% ниже установленной и примерно на 20% ниже оплачиваемой в КОМ. Тогда 1,5 ГВт – это около 4-5% от фактически доступной мощности. Исходя из этого – на пределе, проблема есть, хотя и не катастрофическая, как скажем в Великобритании в 2015 году, когда резерв в пик были на уровне 1-2%, что и сподвигло регуляторов к введению рынка мощности:
Проблему низкого пикового резерва в Сибири надо решать в том числе и с точки зрения ответа на вопрос – а почему так велика доля недоступной мощности в системе в пиковых режимах, при этом исправно оплачиваемая потребителями на рынке мощности? Может, стоит эти деньги куда-то в другое место направить вместо неспособных выдать мощность ГЭС? Неплохо бы разобраться и с тем, что происходит с еще 10 ГВт установленной мощности, которая, очевидно, не проходит КОМ и нельзя ли её контрактовать в качестве резерва для пиковых нагрузок, как это делается во многих странах? Например, по механизму опционов надежности, при котором рынок доплачивает генератору определенную сумму для обеспечения его готовности в пиковые часы, а при превышении на РСВ предустановленной цены (strike price), генератор возвращает разницу на рынок?
Этот же инструмент можно использовать и для поддержания балансовой надежности в ближайшие несколько лет наряду с долгосрочными двусторонними договорами с новыми алюминиевыми заводами, ввод которых "слижет" остатки пиковой резервной маржи, по мнению руководителя СГК.
По ходу, Михаил Кузнецов говорит, что в отдельные дни у них остается не более 600-700 МВт незагруженной мощности, то есть 2-3% резерва, что свидетельствует о глубине этой проблемы, но опять же, с учетом резервных перетоков из Первой ценовой зоны в 2 ГВт через Казахстан или 300 МВт напрямую, учитываемых в РСВ – это тоже далеко не катастрофа, а проблема, которую надо решать тем или иным способом. Каким? И вот тут Михаил Кузнецов рассказывает: если делать всё «в рынке», цены РСВ могут в критические дни подскакивать до 2000 рублей за МВт-ч, а в настоящем рынке, думаем, могут быть и гораздо выше:
Но это, мол, неприемлемо для потребителей. Можно расшить сечение между Уралом и Сибирью, но это дорого (не думаем, что дороже новых станций в расчете на кВт) и к тому же приведет к росту цен на РСВ Сибири, что опять не устраивает потребителей. А КОМ у нас «регуляторный», а не рыночный, и потому нам ничего не остается кроме ДПМ-2.
То есть то, что сегодня потребители ценовой зоны платят по факту за неготовую мощность (а в экономическом смысле мощность и готовность к выдаче это одно и то же, и значит, потребители платят за воздух в объеме до 20% от таких платежей) – это нормально, «регуляторно», а вот цены на РСВ, зависящие как раз от реального спроса и являющиеся «термометром» рынка, сигнализирующим его участникам, что делать и как, включая применение всех этих модных инструментов новой энергетики, нужно подавлять, потому что это «неприемлемо». Если рыночным образом интегрировать ценовые зоны, чем вообще говоря занимается весь мир - поскольку это приводит к выравниванию цен в стране и росту общественного блага - то это приведет к росту цен в Сибири на РСВ, то есть в том сегменте, где у нас хоть как-то цены отражают спрос и предложение. Поэтому не будем. Будем каждый за себя. И давайте еще построим генерацию хотя бы на 1 ГВт за счет всех потребителей по обязательным, фиксированным, по сути, платежам, которая по факту и будет выполнять роль резервной и будет востребована всего лишь несколько дней в году. Да, это решает проблему«лишь бы не было войны», но по принципу «мы за ценой не постоим», а не по экономическим вероятностным расчетам, учитывающим как стоимость такого резервирования, так и возможные последствия его отсутствия, в том числе и в адресном аспекте для конкретных потребителей, в интересах и по причине которых оно и делается. За настоящий рынок бороться нереально – об этом Михаил Кузнецов говорит прямо. В этом смысле интересна его позиция по ТЭЦ, «загоняемых регуляторикой» в убыток. Детально он эту тему в этот раз не осветил, но суть понятна. Если «регуляторика» странная, то и выход из положения тоже, по мнению г-на Кузнецова, очевидно должен быть странным – только ДПМ. Да, в конце интервью он предупреждает всех нас об опасности отката, говоря о тенденциях возврата некоторых регионов в регулируемые договоры - РД, но это предупреждение выглядит для нас тоже странным - ведь ДПМ это тоже, по сути, РД. Это всё как в известной и актуальной ныне притче: когда пришли за коммунистами, мы молчали – мы же не коммунисты, за евреями – мы же не евреи и т.д. Конец вы знаете.
Конечно, ДПМ, на первый взгляд, выглядят несколько приличней, нежели РД и называются известными реформаторами, запугивающими нас сегодня своим очередным «крестом» и «концом света» на каждом углу, «рыночным механизмом гарантирования инвестиций». Вдумайтесь: нам говорят, что конкурентный свободный рынок должен гарантировать кому-то доходность инвестиций! Но если вы считаете, что это единственный рабочий механизм для инвестиций в энергетике, и не готовы бороться за настоящий рынок, то не надо так бояться и РД – будьте уверены, что рано или поздно они к вам придут, или, вернее, вернутся. Ведь все эти двухступенчатые КОМы под контролем Минэнерго по регулируемым ценам КОМ и квотам на модернизацию – это же тоже своего рода РД в широком смысле.
Михаил Кузнецов призывает нас всех найти решение, поскольку всякое промедление потом обходится дороже. Мы с ним согласны - пора решать и наконец решить куда нам всё же надо – туда или обратно.