Завершается 2019 год. Для электроэнергетики страны, как и для самой страны он опять (в который раз!) не стал каким-то выдающимся, несмотря на то, что год ознаменовался запуском новой программы ДПМ и рядом важных «новых – старых» инициатив в сетевом комплексе. В целом – если совсем коротко – мы по-прежнему, как и год, и два, и три назад, тихо скатываемся в трясину антирынка почти везде и всюду, но при этом стараемся делать вид, что это и есть нормаль нашего сегодняшнего состояния и развития, что для нас это обычное дело – плавное движение, без революций, спешки, но туда, куда надо. Как это называется, стабильность или стагнация – это уже политико-экономические определения. А в обычной жизни – это болото.
При этом нельзя сказать, что в отрасли уж совсем ничего не происходит: ответственные ведомства и госкомпании все время что-то выдвигают, обсуждают, спорят, сообщества интересантов, почти как в нормальных рынках что-то пишут в Правительство и друг другу, регулярно случаются какие-то совещания у «курирующего вице-премьера», отвечающего, правда, в нашей иерархии управления еще за десяток –другой совершенно других по смыслу и содержанию не менее сложных отраслей, и хотя бы поэтому вряд ли имеющего возможность глубоко вникать во все наши проблемы. Не менее регулярно проходят отраслевые «правкомы», где обсуждаются несомненно важные вопросы, но с точки зрения процедуры и скорости воплощения принимаемых там решений скорее похожие на профкомы из советского прошлого. Все в нашей электроэнергетике в постоянном движении, в пути, в процессе, но, как правило, еще не конца пройденном, завершенном – нужно там и тут чуть-чуть что-то доделать, докрутить, дообсуждать, и вот тогда, наконец, заживем, эффективно и рыночно, «как все». Да и сейчас у нас в целом неплохо, стабильно, спокойно, а у них-то еще хуже, если что – вот наш лейтмотив, парадигма и дискурс.
Вот это вот впечатление, что все нормально в целом, что нужно всего лишь принять какие-то небольшие, но важные изменения в нормативку, поправки, найти какое-то простое решение, такой грааль, палочку- выручалочку – запустить в полную силу модные программы и тренды, из года в год сменяющие друг друга в нашем публичном пространстве – в паблике (так модно говорить в этих кругах), никогда почему-то толком незапускаемые, не говоря уж о каком-то реальном воплощении – не отпускает наш энергетический официоз. Это про то, что всё вот-вот случится, то самое чудо, как в эти новогодние дни – и всё пойдет туда, куда надо, (если только, конечно, что-то или кто-то опять не помешает) – его постоянно и неустанно поддерживают все эти официальные и не очень лица из отрасли на бесчисленных саммитах, днях, неделях и форумах, где бесконечно обсуждаются все эти смарты, гриды, модернизации и цифровизации со всеми этими трансформациями в отрасли и рядом с нею. И порою, если погрузиться во внутрь, в насыщенную и нагруженную этой повесткой жизнь, действительно, кажется, осталось «еще немного, еще чуть- чуть», и Минэнерго, с его позицией по всяческим резервам и дифференциациям, перекресткам и субсидиям, кажущейся, если не идеальной, то вполне разумной, по крайней мере, разумнее, чем у других ведомств, наконец приведет нас в то самое рыночное (или почти) будущее. Но потом, вдруг оказывается, что этого опять недостаточно, и что в общем и целом все осталось по-прежнему, что компромисс опять случился, и не просто случился, а опять ценою настоящего рынка. И все сначала, и опять будем обсуждать, давать «утечки», формировать повестку, рассказывать о том, что могло бы быть, но пока не будет. Почему? Потому что не готовы, не созрела страна, которая «все еще в поиске», не вырос народ, не нашли пока ту самую потаенную дверь с волшебным ключиком, за которой находится наш грааль. Такая вот вязкая каша, как при снегопаде в плюсовую погоду. А в этом году и в эту зиму – скорее напоминающая болото. Так и живем, если внимательно оглядеться. И много лет уже, старимся, а все еще – в предвкушении.
Год начался с принятия постановления о ДПМ-модернизации ТЭС. Прошедшие отборы подтвердили в общем и целом ту истину, о которой говорили все нормальные эксперты, включая нас – это все не про модернизацию, это про капитальные ремонты и реновацию изношенного оборудования, но не за счет нормальных механизмов обычной хозяйственной деятельности – амортизации и платы за мощность на конкурентном аукционе – а за счет навязанных ДПМ с доходностью. Элемент конкуренции на отборах объектов, привнесенный в эту программу в сравнении с первыми ДПМ, выдаваемый за благо и успех, почти торжество рынка, только усилил «ремонтные настроения» в заявках – генераторы стремились засунуть в доходные процедуры как можно больше работ, с которыми однозначно справились бы и своими силами в рамках рутинной деятельности по поддержанию оборудования в порядке. Сэкономленным относительно прогнозов средствам потребителей Минэнерго быстро нашло применение – через увеличение годовых квот объемов «модернизации». Знаковым можно считать и отказ после 2025 года от правительственной квоты вообще – стало ясно, что никаких «надстроек газовых турбин» в рамках такого КОММода не случится, и для них придумали еще один, отдельный, начиная с 2026 года. Правда, в последнюю квоту 2025 года, судя по последним сообщениям, все же пустили 850 МВт Заинской ГРЭС – такой жест из смеси политики и здравого смысла – понятно, что никаких иных решений по газовым турбинам свыше 500 МВт в рамках убитого окончательно нормального рынка мощности для Татэнерго найти было невозможно – только импортные агрегаты, и только через ДПМ вне конкурса. Символично, что заявка Татэнерго вытеснила одного из самых активных пропонентов ДПМ- модернизации – Тплюс и еще немножко ГЭХ – компании, считавшие на стадии обсуждения, что рынок в инвестиционном процессе им совсем не нужен, что эта история с ДПМ штрих конструируется в основном для их ТЭЦ – тех самых, «без которых нам не жить». В итоге вся эта программа ДПМ модернизации, увенчавшая многолетнюю эпохальную дискуссию в отрасли о том, что делать после завершения программы ДПМ-1, под которую подверстали и до этого полуживой в рыночном смысле КОМ, переведя его на странные в условиях нарастающей технологической революции и неопределенности шестилетние отборы, в итоге привела нас туда, куда и должна была – к банальному дополнительному, гарантированному отъему денег потребителей «с доходностью» на не менее банальные восстановительные ремонты оборудования тех владельцев, у которых есть возможность демпинговать, то есть самых успешных и богатых – в основном ГРЭС из больших госкомпаний. А ТЭЦ, со всеми их «болезнями рынка» и неурядицами, за редкими исключениями, оказались на обочине процесса осваивания «высвободившихся» чужих денежных средств и проходят отборы пока исключительно в ручном режиме на правкомах. Но если правквота действительно всё, то путь в «модернизацию», за исключением уж совсем копеечных работ, им заказан. Возобновившийся в конце года «плач Ярославны», то бишь владельцев ТЭЦ, о том, что альткотельная не помогает, и надо как-нибудь ее подправить, чтобы она стала похожа на обязательную ДПМ-модернизацию, только для ТЭЦ – тому свидетельство. Уже понятно главное – вся эта эпопея ДПМ обновления ТЭС вкупе с импортозамещением и собственной газовой турбиной большой мощности – это про своего рода дорогу к Верхней Вольте с ракетами или КНДР, а не про глобальное лидерство в электроэнергетике и в энергомаше. Но уже проехали развилку, где та же Заинская ГРЭС могла пройти и в нормальном рынке мощности, будь он сконструирован правильно, теперь уже всё – завязли, сидим плотно в колее, поэтому пока едем дальше.
Второй крупной темой года стало окончательно оформившееся стремление Россетей замонополить весь российский электросетевой ландшафт, сделаться этаким монстром номер два (или один?) в мире в этой номинации вслед за (или вместе с) китайскими товарищами. Нигде в мире не идут по этому пути развития в электросетях, даже Китай, по-моему, движется в обратном направлении. Но нам мировые тренды не указ – нам важно, чтобы все было в одних руках, в одной ситуационной комнате, чтобы можно было всех собрать и дать указание. Вкл – Выкл. Это в первую очередь, именно об этом.
Но Россети, вернее их руководство, в отличие от других коллег, не просят дополнительных денег, каких-то аналогов ДПМ или еще чего-то и согласны даже на отмену RAB (частным случаем которого ДПМ, собственно, и является), они, ради этой своей «святой» идефикс – остаться на рынке в одиночестве – готовы, сделать все сами, за счет «повышения эффективности», под которым в основном понимается снижение потерь, повышение наблюдаемости сети и прочие вполне прозаические в 21 веке вещи. Однако, даже счетчики они готовы менять на интеллектуальный учет за свыше полтриллиона рублей «бесплатно», в отличие от сбытов, которые, оказавшись перед реалиями начала реализации этой программы уже в июле 2020 года и неготовности региональных РЭКов поднимать соответствующие тарифы для жителей МКД, запросили отсрочку до 2023 года – даже создать необходимые службы по замене и эксплуатации учета для многих ГП очень непростая задача, а еще ведь и сам учет нужно организовать. Но, конечно же, и в случае Россетей, никакой «бесплатности» не будет, стоимость интеллектуального учета (который как раз и является инструментом сокращения потерь и повышения наблюдаемости сетей, то есть снижения операционных затрат) госкомпания будет возмещать за счет потребителей через надбавку к тарифу.
Надбавки к тарифу нужны Россетям, как выяснилось, и для воплощения в жизнь их стратегии «одни, совсем одни» – на приобретение конкурентов в регионах. Это вообще за гранью – если в итоге им их дадут, то это будет реальным прецедентом для экономики в целом – даешь тотальный госконтроль при обнулении основного двигателя прогресса везде и всюду – конкуренции, и все это за ваши деньги. Ведь также можно поступить в любой отрасли – даже механизм уже создан –тот же ДПМ. Надеемся, до этого не дойдет, хотя мы все находимся сегодня в пространстве и времени, в которых все возможно.
Более понятные инициативы Россетей, синхронизированные с позицией Минэнерго – так называемый сетевой резерв и дифференциация тарифа ФСК, а также переформат льготного техприсоединения. Инициативы относительно не новы, где-то назрели и даже перезрели, и в своей основе имеют здравое зерно, но вот продвигаются, на наш взгляд, совсем не так, как нужно бы.
В случае «сетевого резерва» – переход к оплате составляющей расходов сетей, связанных с их содержанием, но при этом невозможных компенсировать через переданный объем энергии в кВтч и через вклад данного потребителя в максимальную пиковую мощность, поскольку пропускная способность сетей должна всегда быть больше, чем возможная пиковая мощность, а процесс развития сетей во времени и в пространстве опережает потребности, причем нелинейно – представляется более чем разумным. Но вот процедура перехода, через некий сложно рассчитываемый и администрируемый резерв, с множеством исключений, с периодом «авансирования» сетей, при том, что у них есть выпадающие доходы, которые они этим авансом могут закрыть, подтвердив худшие опасения относительно целесообразности всей затеи – не кажется. Тем более не кажется таковой целевая модель расчетов – исключительно по максимальной мощности потребителей, заказанной при техприсоединении. Это означает, что фактическая пиковая мощность потребителя, являющаяся важнейшим сигналом рынка и инструментом оптимизации сетевого развития убирается из регулирования, делая его нечувствительным до степени грубости. Кроме того, остается неясным, что будут в итоге делать сети, если все потребители откажутся от излишней (в их представлении) мощности. Менять провода и трансформаторы? Перестраивать тотально автоматику и релейную защиту? А что будет в случае перебора фактической мощности потребителями по сравнению с той, что у них останется по документам? Как быть с новыми подстанциями, построенными с учетом перспективы? Неясные ответы на все эти вопросы, на наш взгляд, и являются основными препятствиями для введения этой новации на рынке. Именно поэтому, она до сих пор не принята, несмотря на то, что продвигается Минэнерго в течение многих лет.
Инициатива по дифференциации сетевого тарифа ФСК для потребителей и для распредсетей в этом смысле похожа на резерв. Правильная идея, заключающаяся в том, что за нерыночные реалии перекрестного субсидирования, коли они уж интегрированы в рынок, должны платить все, независимо от уровня напряжения подключения к сетям (тем более, что сам расчет этих уровней не так уж и ясен изначально, что в итоге приводит к ситуации, что подключившись на напряжении 10 кВ к подстанции ФСК, потребитель по ВН ФСК заплатит в 4 раза меньше, чем тот, кто подключился ровно так же, но к подстанции РСК), опять реализуется, мягко говоря, не очень понятно и прозрачно. Понятно, что так быть не должно, но для этого не надо было ломать конструкцию оплаты услуг физической инфраструктуры оптового рынка и вводить разные тарифы для разных субъектов. Те же потребители ФСК с мощными сетями разных уровней напряжения, к которым присоединены не только промышленные объекты, но и города, и население, мало уступают в чем- либо распределительным сетевым компаниям, и поэтому для реализации таких проектов требуются дополнительные подпорки в виде административных критериев сетевого бизнеса и т.п. Перекрестка – это налог на условно богатых в пользу бедных, но без разбора, при этом он в итоге все равно взимается с бедных косвенными методами – так к этому и надо относиться. Взимать его максимально прозрачно и насколько возможно вне рынка, в качестве особой платы. Предложенная новация Минэнерго по дифференциации этому не способствует.
Кроме этого в сетевом комплексе в плане регулирования есть и другие назревшие вопросы, в том числе котловой тариф, как раз и являющийся основным источником возникновения малых неработоспособных ТСО, на борьбу с которыми нацелены Россети вместе с Минэнерго, но до этого у них руки вместе с мыслями не доходят. А между тем там, при внимательном рассмотрении все связано и завязано – и тарифы техприсоединения, и котловые, и структура тарифов, и распределение перекрестки. Но пока подходы ровно такие, как мы описывали выше – слякоть и болото, скользим, но преимущественно на месте, добиваемся компромиссов ценою нормального рынка.
Завершая этот невеселый обзор уходящего года, не могу не сказать про потребителей. Тут тоже все пока больше похоже на болото, за редкими исключениями. Промышленники на опте уже все поняли и пошли из энергосистемы подальше крупными шагами, мелкие, с тарифом 5-8 рублей по первой ценовой категории, воспринимают это все как кару небесную. Ну а многие средние, особенно из числа сетевых, с множественными, но относительно неэнергоемкими по отдельности объектами – с которыми приходилось общаться в этом году в связи с одним проектом в распределенной генерации, часто не очень понимают вообще сколько и как они платят за электроэнергию. Их проблема в том, что они, как правило, «оккупированы» либо аффилированными сбытами и ГП, либо менеджментом, рассказывающими им, о том какими они стали энергоэффективными «благодаря», и как бы было плохо «без». В итоге они видят что платят вроде много, что ужас – ужас, но, по словам и цифрам их благодетелей, могло быть и еще хуже. Все случается с ними по итогам года, при подведении балансов, когда они видят миллиарды в целом по компании, но времени на то, чтобы сесть и подумать о том, что может быть есть и другие варианты, у них совсем немного. Потому что есть еще сто пятьдесят вопросов, влияющих на их бизнес, и им кажется, что переставлять банки на прилавках, запутывая покупателей, которые вдруг от этого по дороге купят две, а не одну – более понятный способ сохранения экономической стабильности компании, чем вникать в тонкости рынка электроэнергии. И пока в основной своей массе они тонут в болоте платежей, считая рост расходов на электроэнергию плохой погодой, которая рано или поздно пройдет. А она, как и нынешний осенний декабрь, никак не проходит. И не пройдет. В уходящем году их, правда, начали развлекать и привлекать demand responsом – ценозависимым спросом на розничном рынке через пилотные проекты СО и EnergyNet с помощью агрегаторов. Мы следим за процессом, пока там больше пилотирования, на наш взгляд, иногда странного, как участие Атомэнергосбыта во всей этой истории, приносящего прямые убытки своей «маме», но в целом там история обнадеживающая – одна из немногих на рынке.
В общем, это был очередной «тяжелый год» .
Ну что ж, так и живем, потихоньку, что называется, без потрясений, без рывков и «без раскачки» . Однако, долго так жить нельзя. И это ясно всем.
С Новым Годом!