Безотносительно к тому как оценивать Газпром и его электроэнергетический холдинг с точки зрения эффективности и способности развиваться в реальной конкурентной рыночной среде, интервью гендиректора ГЭХ Дениса Федорова - знаковое. Может быть, впервые руководитель такого уровня откровенно и четко рассказал всем о том, что построенная модель рынка у нас не то, что не работает корректно, но и имеет фундаментальные изъяны, без ликвидации которых, "у нас нет ни одного шанса, что- либо сделать."
Д. Федоров в этом интервью коснулся разных проблем и нюансов работы отрасли , дав при этом свои, достаточно острые оценки явлениям и фактам, которые обычно принято замалчивать или, как минимум, «округлять" и сглаживать. Что уже заслуживает уважения, хотя со многими вещами в его оценках я лично не согласен.
Ключевым пассажем, на наш взгляд, является его откровение о том, что АЭС на на нашем рынке вовсе не высококонкурентные по по себестоимости станции, и дальнейшее наращивание их доли в структуре генерации в ближайшие годы приведет к значительному дополнительному росту платежей потребителей - иными словами дальнейшему росту финансовой нагрузки на экономику, и как следствие - снижению ее конкурентоспособности.
Вообще говоря это не новость для специалистов, но это, несомненно, новость для широкой публики, новость - о которой не принято говорить в слух. Также как и новость о том, что, по факту, мы вообще не знаем какова себестоимость наших АЭС, но тем не менее они участвуют в рынке наравне с другими видами генерации и вроде бы даже честно конкурируют с ними. АЭС ведь у нас - даже не вынужденные генераторы, необходимые энергосистеме по той или иной причине - они по определению "лучшие" или почти лучшие и потому работают по ценоприниманию, причем и в РСВ- БР и в рынке мощности, загружаемые при этом приоритетно для покрытия базовой части графика нагрузки. Как известно сейчас доля АЭС в установленной мощности что- то около 11%, но при этом их доля в производстве заметно выше "около 17%" по сведениям из пресс- релизов, или как сказал недавно президент Владимир Путин на встрече с Сергеем Кириенко - "заметно подросла". К 2030 году эта доля вырастет до 23-25%.
Мы не знаем, какова себестоимость производства на наших АЭС и каковы вообще параметры окупаемости, в силу секретности этих сведений, но Денис Федоров в интервью привел данные по одноставочной цене ГРЭС и АЭС по Московскому региону - чуть больше 1 руб. и более 2 руб. соответственно. Не знаю насколько они верны и корректно посчитаны, в том смысле, что сравнения по ходу дела - дело всегда скользкое - можно сравнить, например, старые, полностью амортизированные советские блоки и вновь введенные по ДПМ. Но в целом оценки г-на Федорова совпадают с различными данными, как наших, так и зарубежных источников. Так по мнению экспертов Аналитического центра при Правительстве России средняя себестоимость на газовых станциях составляет 0.05 $/кВт ч, ( 2,50 руб./ кВт ч), а на АЭС - 0.06 $/кВт ч ( 3 руб. кВт ч)
Аналогичные данные приводят и сами атомщики, когда рассказывают о новых реакторах на быстрых нейтронах, с замкнутым ЯТЦ. И наконец британские источники, несмотря на значительно более высокую стоимость газа, также показывают, что на данный момент АЭС существенно дороже ТЭС.
Означает ли это, что АЭС неконкурентны в принципе и от них нужно отказываться? Нет, поскольку есть еще один фактор при оценке разных типов генерации - так называемый фактор загрузки (Load factor), в нашей терминологии - коэффициент использования установленной мощности КИУМ или с точки зрения нагрузки -ЧЧИМ.
Из графика следует, что при высоких значениях Load factor себестоимость АЭС ниже, чем у конкурентов, и это предопределяет их востребованность при загрузке в базе. Но вот расчет величины оптимальной доли АЭС в рыночных условиях - это совсем нетривиальная задача, и решается она как раз путем моделирования работы рынка в рамках экономической теории об эквилибриуме между спросом и предложением, (о которой довольно пренебрежительно отозвался кандидат экономических наук Денис Федоров), а не по чьим-то пожеланиям без оснований в Энергостратегиии или же в терминах «справедливо - несправедливо».
Понятно, что «старая мощность» у нас конкурирует только по OpEX - фиксированным и переменным, и понятно, что для АЭС переменные затраты ниже, хотя если туда включать и затраты на захоронение отходов в ЯТЦ, включая надбавки и целевые средства из бюджета - соотношение может существенно измениться. Однако в фиксированных OpEx АЭС «вне конкуренции» - это хорошо видно по британским данным. Именно поэтому очень важно в новой модели рынка, о которой упоминает г-н Федоров, но не раскрывает ее суть, "отделить зерна он плевел" - новые станции, станции, подвергаемые модернизации и продлению и старые станции - ведущие обратный отсчет к дате своего закрытия в пределах разумных инвестиционных сроков планирования. Методы для такого разделения есть - опять же как раз в рамках «экономической теории».
И о ТЭЦ. Денис Федоров четко обозначил проблему - наша модель рынка вытесняет ТЭЦ на обочину, поскольку по обычным критериям эффективности - расходам топлива и кпд они не могут конкурировать с ГРЭС, и тем более АЭС и ГЭС. Он сказал о сдерживании тарифов на тепло властями, но не сказал, на наш взгляд главного. ТЭЦ в принципе локальны по своей сути - они работают на рынках, ограниченных протяженностью теплосетей. Электроэнергия для них побочный продукт, а не наоборот, особенно в наших реалиях, когда там, как правило, установлены устаревшие турбины с низкими КПД. В этом смысле Мурманская ТЭЦ - оговорка по Фрейду Дениса Федорова. Эта станция, построенная в 1934 году по плану ГОЭРЛО - не на опте - ее электрическая мощность около 16 МВт, выдаваемая старыми турбинами. По существу, это три больших районных котельных на мазуте с магистральными теплосетями, против которых так энергично возражает г-н Федоров. Станция нужна городу по теплу, и ее нечем заменить, здесь гендиректор ГЭХ прав, но с точки зрения производства электроэнергии - она глубоко вторична, электроэнергия вырабатывается в режиме комбинированной выработки "сама по себе». Сколько она стоит? В свое время тариф устанавливался местным регулятором и был «в нагрузку» для гарантирующего поставщика по верхнему пределу, чтобы хоть как-то компенсировать станции убытки от продажи тепла - такой истинно советский метод хозяйствования. Но если продавать ее по свободным ценам - по договорам между субъектами рынка, при условии положительной рентабельности станции по теплу, она была бы востребована, по крайней мере в Мурманске. Думаем, решение по ТЭЦ лежит как раз в этой плоскости - нужно делать тепло рентабельным (или около нуля), при том, что электроэнергия, как побочный продукт - будет давать преимущества ТЭЦ перед конденсационными станциями на рынке. Еще один способ «утилизации» электроэнергии ТЭЦ - контрактация их в рынке системной надежности. Для нас - с нашими зимними максимумами вполне актуально.
Поддерживаем Федорова и по альткотельной -интересный инструмент, но не панацея - делать тепло «около нуля» в нашей действительности можно и нужно бюджетными субсидиями. Но это отдельная тема.
И о главном - новый рынок действительно нужно строить, и на это действительно нужно время. На год законсервировать текущую ситуацию, как предлагает Д. Федоров, тоже можно и нужно, но только на год, и без всяких индексаций. ДПМ - приносящий его участникам стабильность и уверенность в завтрашнем дне - придется выполнять до конца. Но не считать ДПМ единственным работающим на рынке механизмом (ключевое слово - рынок). Это механизм по отъему денег у потребителей "по наводке" некоторых специалистов, искренне считающих, что только так они могли бы сдвинуть с места процесс обновления мощностей в постсоветской электроэнергетике. Возможно, они в чем-то и правы: у нас не было и нет других механизмов строительства мощностей в России, кроме планов типа ГОЭРЛО и им подобных. В этих условиях стандартизация некоторых процессов и эталонизация затрат на строительство с системой экономического принуждения действительно казались рынком. Но только казались. Подлинный рынок впереди, и мы, наконец, должны приступить к его строительству.
В этом Денис Федоров тоже прав.