Экономический кризис шагает по стране уже не первый год. И всем субъектам экономики, начиная от гигантских госкорпораций и заканчивая владельцами небольших ларьков и магазинов, включая в первую голову пострадавших в Москве, абсолютно ясно, что этот кризис у нас надолго, поскольку связан он с неспособностью современной российской экономики жить в условиях низких цен на нефть и прочее сырье. А неспособность эта и связана, как раз, с отсутствием или крайне слабой конкуренцией в широком и узком смысле. Одной из наиболее монополизированных и непрозрачных сфер экономики, в то же время имеющей огромное влияние на всех ее субъектов, является ТЭК в общем и электроснабжение в частности. Поэтому на фоне востребованных ныне поисков путей выхода из кризиса неудивителен повышенный интерес к неудовлетворительным результатам реформирования электроэнергетики страны – в частности полного отсутствия конкуренции и огромные долги на розничном рынке.
Именно это теме было посвящено заседание в комитете по экономической политике Совета Федерации под председательством Виктора Рогоцкого, состоявшееся 26 февраля 2016 года. Я не был на этом совещании, хотя и слышал от его участников о том, что оно состоится. Но на таких мероприятиях собирается обычно свой достаточно избранный круг, «чужие» там не ходят. Поэтому о том, что там происходило, могу судить лишь по заметке в журнале "Электроэнергия. Передача и распределение".
Судя по всему участники были действительно хорошо знакомы и друг другу и нам всем – имеющим так или иначе отношение к проблематике рынка электроэнергии. Как это у нас заведено, многолетний заместитель департамента электроэнергетики Минэнерго РФ Егор Гринкевич рассказал присутствующим об успехах своего ведомства в деле развития рынка электроэнергии и конкуренции на нем в частности, пообещав скоро закончить долгожданную концепцию конкурентного розничного рынка, которую отрасль ждет на моей памяти последние лет 7-8 . Кто ею только не занимался с 2009 года, но пока с конкуренцией на рынке все более чем плохо, что и отметили участники совещания.
Как мы помним, примерно с 2011 года инициативу по нормотворчеству у всяческих партнерств и прочих «рабочих групп» твердо и начисто перехватило Минэнерго, родив в июне 2012 года великое постановление Правительства РФ по розничному рынку за номером 442, детально регламентирующее «что, как, где, когда и с кем» для его участников. С тех пор в него было внесено множество всяческих уточнений и улучшений - все стало еще детальнее, еще труднее для восприятия, еще непонятнее для широкого круга потребителей, но зато практически исчезли какие-либо двойные трактовки и толкования. Гигантский, без всякого преувеличения, труд. И главное - там есть куда развиваться и дальше – править и подправлять, вводить новые понятия, критерии, правила, как, скажем, тот же приснопамятный резерв максимальной сетевой мощности или та же покупка потерь сетевыми компаниями не по физике модели рынка, а исходя принципов, чтоб дороже было, потому что это кажется чиновникам министерства правильным.
Есть одна проблема. Именно этот документ – ПП 442, родившийся вместо ПП 530 от 2006 года на волне борьбы с "нетрудовыми доходами" ГП, описывающего правила розничного рынка переходного периода, и, надо признать, значительно улучшивший 530-е постановление, позволил не только остаться, но и укрепиться институту ГП в качестве почти единственного поставщика на розничном рынке для массовых потребителей. Иными словами механизм, созданный для смягчения процесса втягивания потребителей в свободный конкурентный рынок, институт сдержек и противовесов свободному рынку на переходный период (или, по крылатому выражению нынешнего заместителя руководителя ФАС России Виталия Королева – институт для решения нерешенных проблем) стал на этом рынке основным тормозом его дальнейшего развития и, прежде всего, в части конкуренции. В этом контексте замечание Егора Гринкевича, о том, что розничные рынки формируются по зонам деятельности сетевых компаний и потому важно наладить взаимодействие сетевых и сбытовых организаций, очень симптоматично. Оно свидетельствует о том, что Минэнерго и дальше собирается регулировать розничный рынок на основе своего «кодекса розничного рынка» - ПП 442, внося в него все новые правки и уточнения, применяя к нему и
"международный опыт".
Замечание Владимира Тупикина из Совета рынка о том, что никакой международный опыт к нашей модели имени ПП442 не подходит – поскольку сама модель, основанная на господстве на розничном рынке ГП, имеющих фундаментальные преимущества и перед оптовыми сбытовыми компаниями и тем более перед розничными - что называется, гораздо «теплее» - ближе к сути проблемы.
В этом же ключе, но гораздо менее определенно высказалась, насколько понимаю, несомненно один из наиболее профессиональных специалистов в российском электроэнергетическом сообществе и не только среди женщин – Наталья Невмержицкая. Думаю, высказаться более конкретно, ей помешала ее должность, напрямую связанная с интересами крупных энергосбытовых холдингов со статусом ГП.
А вот настолько же неожиданно, насколько и «горячо», по моему мнению, прозвучала позиция Алексея Ракова из Россетей, заявившего, что никакой конкуренции на рознице нет. И далее по тексту - "В стране действуют технологические, законодательные, административные барьеры для выхода потребителей на рынок. При этом гарантирующие поставщики, имея монопольный доступ к единой ГТП, непрозрачную систему формирования сбытовой надбавки и возможность продавать все 100% электроэнергии, купленной на ОРЭМ, не имеют мотивации к снижению цены, сокращению потерь, развитию конкуренции и развитию отрасли".
О чем это? О том, что ГП в нашей узловой модели ценообразования на оптовом рынке, списанной с моделей рынка американских юрисдикций, почему –то получил по факту монополию на некую зональную региональную цену в своей зоне деятельности, названной Раковым (или журналистами) «единой ГТП». То есть цены, формируемые в узлах потребления энергосистемы с учетом их удаленности от узлов генерации и сетевых ограничений по не очень понятным принципам, для ГП вдруг стали «зонными», как будто, они формируются в зонной модели ценообразования, применяемой в Европе. Но для других энергосбытовых компаний или потребителей, желающих самостоятельно, без ГП, приобретать электроэнергию на рынке, они остаются по- прежнему узловыми, привязанными к их локализованной группе точек поставки ГТП, зарегистрированной за ними на оптовом рынке после прохождения достаточно затратного во всех смыслах процесса. Розничные же энергосбытовые компании, а тем более розничные потребители вообще не имеют никаких прав на приобретение электроэнергии, кроме как покупки у ГП, либо у розничных генераторов, у которых, как правило, дороже.
По существу, на нашем рынке сложилась система феодальных отношений – есть "феодалы", имеющие привилегии - возможность приобретения товара для последующей продажи по региональным границам – «феоду», есть «свободные безземельные рыцари», получившие доступ к рынку для собственных нужд и нужд своих близких, но исключительно в границах зарегистрированных за ними ГТП, за которые они заплатили, в отличие от ГП, которым это право досталось "по наследству", и есть «тягло» – массовые потребители, а также в редких случаях их "адвокаты" на рынке – розничные энергосбыты. Рынок четко фрагментирован и «кастирован» – чтобы перейти из одной касты в другую, более высокую по статусу, нужно выполнить массу условий. Сетевые организации, к которым присоединены «смерды» нашего рынка – потребители, выполняют роль оков и надсмотрщиков, именно по их показаниям «смерды» оплачивают свой оброк «феодалам». Конечно конкуренция такому рынку не только противопоказана, но и чужда, а борьба разворачивается между феодалами и надсмотрщиками за свой кусок в «оброке» - НВВ, о чем совершенно правильно упомянул Алексей Раков.
Откуда все это взялось? Как случилось? И почему это работает в Америке, и в Европе, а у нас нет?
Статус, как и институт ГП не новы сами по себе. Как и узловые и зонные модели ценообразования. В Америке, откуда мы все это списывали в начале нулевых, (правда с большими пробелами и упрощениями), в узловой модели есть понятие точек поставки в которых формируются локальные маржинальные цены (local marginal prices) LMP. Они зависят от многих факторов и прежде всего от сетевых ограничений по передаче электроэнергии от генерации к потребителям по законам физики, более известным в электротехнике как законы Киргоффа. Потребители, или сбытовые компании, покупающие в этих точках электроэнергию, платят разную цену, которая меняется ежедневно в зависимости от конфигурации сети. Они, как и генераторы, страхуют риски изменения цен через специальные рынки финансовых прав на передачу и аукционы доходов от небалансов, связанных с сетевыми ограничениями. Сети, кстати, имеют с этих финансовых рынков дополнительный источник дохода. Все это достаточно сложно, требует наличия развитых финансовых рынков и привычки и умения работать на них, административно там ничего не решается и везде есть риски, связанные с самыми разными факторами – от погоды, до экономических неурядиц. Но это живой конкурентный рынок. На нем отсутствует некие привилегированные субъекты, которые почему-то не зависят от узловых цен и рисков в зоне своей деятельности. Дефолтом, если электроэнергия поступает и потребляется, а покупателя на розничном рынке нет, в качестве покупателя на опте и поставщика на рознице выступает соответствующая сеть. В итоге на рынке всегда есть конкуренция, поскольку он является достаточно ликвидным и во времени и в пространстве - потребители и поставщики не привязаны к неким "ГТП".
В Европе модель заметно проще, хотя и гораздо менее точно отражает физику происходящих процессов. Цены формируются по зонам без существенных ограничений перетоков мощности - внутри одной зоны цена является одинаковой для всех. Никаких специальных условий для покупки на оптовом рынке ни для потребителей, ни для сбытовых компаний не существует, нужно лишь обеспечить соответствующие гарантии оплаты. Есть институт ответственных за балансирование рынка – balance responsible parties, которые обеспечивают физический баланс на рынке в каждый момент времени. ГП – это, как правило, сети, продающие электроэнергию за дорого и не для всех, а только для тех, кто не нашел пока конкурентного поставщика. Конкуренция на рознице обеспечена тем, что рынок в пределах ценовой зоны абсолютно ликвиден. За пределами - с учетом ограничений по загрузке сечений между зонами.
Ни в Америке, ни в Европе, ни в Австралии, т.е там, где работают состоявшиеся успешные рынки, нет "зарегистрированных"ГТП в нашем понимании этого термина. Учет и передачу данных обеспечивают сети – это их задача и ответственность, и если они этого не делают, то потребленная электроэнергия относится на их потери.
У нас все эти доработки и докрутки модели, включая статус ГП с региональной ГТП возникли на фоне тотального отсутствия почасового учета на заре реформ и желания сохранить «все как есть» - под контролем, но при этом выдавать все это за свободный рынок. Прошло уже более 10 лет, многие технические вопросы в основном решены или могут быть решены при упрощении требований к учету, о чем говорили участники совещания. Но для запуска конкуренции этого недостаточно. Для ее расцвета нужно отменить феодализм на рынке. А это - не только ГТП, это коренная трансформация модели и опта и розницы, это - резкое сужение зоны действия великого 442го постановления. Готовы ли мы к этому? По итогам совещания я этого, к сожалению, пока не увидел. Но тот факт, что об этом начали говорить, а 10 марта 2016 года на эту тему состоится еще одно совещание, на этот раз в ТПП РФ, и я надеюсь на него попасть, говорит о том, что проблема назрела. Низы не хотят. Долго ли еще смогут верхи?