Прошедшая в Пятигорске и ставшая уже традиционной осенняя конференция Совета рынка «Приоритеты рыночной электроэнергетики в России» почти целиком была посвящена теме либерализации розничного рынка. Этим вопросом в последнее время озаботились на самом высоком уровне. Действительно – реформы в отрасли вроде бы проведены. Рынок построен (по крайней мере так считают и в Минэнерго и в Совете рынка, и в Правительстве). А вот конкуренции в массовом сегменте, понятном широкой публике, т. е. на розничном рынке – оказывается и нет.

А что же есть? Об этом мы и не только мы писали неоднократно. На конференции в Пятигорске обсуждалась уже представленная ранее в общих чертах концепция Минэнерго России по развитию и либерализации розничного рынка, однако существенно доработанная по сравнению с прошлым вариантом. И хотя в информация в презентации по международному опыту по- прежнему вызывает большие вопросы, в целом можно понять, что имеет в виду ведомство, когда говорит о развитии конкуренции на розничном рынке.

К сожалению, не удалось присутствовать на конференции лично, в том числе и потому, что, после ознакомления с очень плотной по времени программой мероприятия (где на сущностные обсуждения был отведен минимум времени, а дискуссии проводились в формате секций по принадлежности к той или иной группе) не очень хотелось дополнять массовку, которой и без нас, как оказалось, хватало через край. Но мы следили за прессой и сумели ознакомиться не только с материалами конференции, но и с впечатлениями и анализом некоторых участников, которыми готовы поделиться.

Итак, речь идет об уже знакомой, и обсуждавшейся, в том числе у нас, концепции либерализации розничного рынка на основе предоставления возможностей для заключения свободных договоров между потребителями и поставщиками без полного выхода на оптовый рынок – в рамках единых региональных групп точек поставки гарантирующих поставщиков (ЕГТП ГП). История не новая – идея либерализовать розничный рынок в рамках ЕГТП родилась и активно обсуждалась в уже далеком 2009 году, когда формальный переходный период в отрасли от монополии к рынку еще не завершился, но уже стало ясно, что в том виде, в котором розничный рынок был сформирован, никакой конкуренции в нем создать не удастся. В те, еще романтические для отрасли времена эта тема была одной из самых главных на площадках рабочих групп и конференций в Совете рынка. Родилась она в контексте осознания глобального неравенства между ГП первого уровня, выделенными из структур РАО ЕЭС России, и получившими свою зону деятельности в административных границах регионов и соответствующие ГТП на оптовом рынке без каких-либо особых рыночных затрат и усилий, и так называемыми ГП второго уровня – в границах тех или иных сетей, для которых затратный выход на оптовый рынок представлял единственную возможность сохраниться как бизнесу в дальнейшем. Между этими двумя антиподами и, как правило, непримиримыми противниками (поскольку в случае невыхода не опт ГП второго уровня отдавали свою зону деятельности в ГП первого уровня, что в основном и происходило) возникли и так называемые «независимые» сбыты при «якорных» потребителях. Они представляли из себя в основном псевдорыночных «паразитов» на шее крупных промышленных предприятий, за счет которых, «независимые» и выходили на опт и жили там первое время вполне припеваючи, до тех пор пока бизнес их паразитарных «хозяев» оставался успешным. Но как только он рушился, вслед за ним рушилась бизнес модель таких сбытов, что неоднократно подтверждено практикой последних лет. Обычные же сбытовые компании без статуса ГП и с множественными клиентами – покупателями могли существовать, в качестве независимых от региональных ГП бизнесов только в случае выхода на опт через дорогостоящий и трудоемкий процесс регистрации отдельных ГТП своих клиентов. Других вариантов не было. И как раз единая ГТП, в границах ГТП регионального ГП, в рамках которой сам потребитель или независимая розничная энергосбытовая копания получали возможность уйти от ГП и самостоятельно строить свои отношения с генерацией и сетями, вроде бы решала эту проблему. В значительной степени был важен и фактор времени. Зарегистрировать собственную ГТП на опте было не только затратно во всех смыслах, но и долго, при том, что приходилось, по сути пробивать «дырки в сыре» - ГП видел, что от него уходит интересный для него потребитель и, естественно, всячески этому препятствовал, в то время как в переходный период, до регистрации ГТП независимый сбыт вынужден был приобретать электроэнергию на рознице для своего нового клиента именно у ГП.

Это обсуждалось, но дальше обсуждений дело не пошло. Ключевой причиной, на наш взгляд, явилось то, что рынок увидел, что ГП, в те времена, стал очень выгодным бизнесом, что, в свою очередь, было обусловлено дополнительными доходами от сальдирования мощности из–за неодновременности её покупки и продажи на оптовом и розничном рынках, ЧЧИ и прочих малопонятных для потребителей, (как, впрочем, часто и для генерации и для сетей) но вполне рабочих механизмов получения нетарифной выручки «в особо крупных размерах». По данным Минэнерго она составляла в те годы 50-60 млрд. руб. и примерно в два раза превосходила суммарную регулируемую сбытовую надбавку. В сбытовой бизнес пошли самые разные инвесторы, а результатом были скандалы и уголовные дела 2012 -2013 гг., но не только. Еще одним итогом стало сегодняшнее значительное присутствие генерации в реестре владельцев основных сбытовых холдингов. Поэтому рушить или даже как-то ущемлять монопольный бизнес ГП, тогда никто не решился. И несмотря на то, что период зарабатывания больших денег у гарантирующих поставщиков также быстро закончился, как и начался, они прочно «укоренились» в модели нашего рынка и успешно пережили кризис 2012 -2013 гг. - массовый передел энергосбытового рынка страны после банкротства Энергострима и ряда других компаний. Минэнерго разработало для них новые правила функционирования, они стали еще сложнее и еще детальнее, еще больше стали зависеть от субъективизма регуляторов, и розничный сегмент, вместе с отраслью в целом погрузился в относительно спокойную жизнь, граничащую с застоем.

Одной из ключевых причин этого застоя в каком-либо сущностном реформировании розничного рынка на протяжении почти 7 лет было то, что интересанты перемен практически сошли со сцены, всех всё стало более или менее устраивать, конкуренция была признана ненужной и даже местами вредной. Действительно, зачем создавать какие-то проблемы и ненужную никому псевдоконкурентную суету, когда результат заранее предопределен – потребитель в итоге заплатит ровно то, что ему насчитали в части постоянных затрат и доходности на инвестиции в новую генерацию через оплату мощности, а на рынке собственно электроэнергии все будет зависеть от цены топлива. Любая самая честная и открытая конкуренция на рознице в итоге не принесет её участникам более процента – двух от конечной стоимости для потребителя. Но при этом возникает масса вопросов – и первый из них, а как распределить корректно «комплексные» платежи за мощность на данного конкретного потребителя, ушедшего от ГП? Ведь у нас мощность – не только и не столько пиковая готовность генерации к производству, оплачиваемая отдельно от электроэнергии по единой цене аукциона, компенсирующая постоянные затраты генерации в том числе для того, чтобы определить её востребованность на годы вперед. И уж совсем не для того, чтобы создать условия для здоровой конкуренции новой и старой генерации для поддержания её достаточности в системе при заданном уровне надежности. У нас это целая система сбора податей на безбедную генераторскую жизнь по принципу - «чтоб там всё было, если что, и нам за это ничего не было». Это сложная задача.

Не менее сложная и другая – а как всё посчитать и свести в единое целое, а потом выдать на выходе многочисленные цены и перерасчеты, администрируемые чрезвычайно запутано и непрозрачно посредством регламентов оптового рынка в тысячи страниц? Там и так имеются небалансы и нестыковки, внутренне присущие узловой модели ценообразования на рынке электроэнергии, отягощенные принятыми у нас упрощениями, наряду со специфическими только для нас и абсолютно чужеродными для этой модели зонами ГП с единой ценой, да еще и при отсутствии инструментов, хеджирующих риски волатильности как самих цен, так и их разницы в узлах генерации и потребления, обусловленных запиранием сечений в различных режимах. А тут еще какие-то потребители передают непонятно кому какие-то данные учета, оторванные от расчетной модели, и без того сложной, и которые потом нужно как-то верифицировать? И для этого нужно создавать какой-то отдельный механизм контроля и соответствующую структуру, причем заранее понятно, что доверять ей никто не будет, если она будет связана с теми или иными участниками рынка. Зачем это всё?

Но вот, спустя семь лет, обсуждение практически той же идеи возобновилось. Почему? Что изменилось? Что подвигло и Минэнерго и Правительство в целом и Совет рынка снова поднять эту тему? Очевидно, что каких-либо фундаментальных причин экономического характера для этого по-прежнему нет. Массовые потребители на рознице мелкие и средние – те, в чьих интересах новый этап реформы как бы и должен проводиться, сегодня оплачивают свои счета, не особенно задумываясь много это или мало, и нужен ли им на рынке какой-то альтернативный поставщик или нет. Они вообще мало понимают, как там всё у нас устроено – они только знают, что там все сложно и непонятно, и им все эти дополнительные сложности на рынке совсем не нужны. Какие-то долгосрочные договоры с генерацией. С кем, зачем? Что это даст? Какие риски устранит? Горизонт планирования у таких предприятий, за редким исключением, в силу общеэкономических причин, не более года – максимум полтора –два, при этом цены на электроэнергию, за редким исключением, составляют не более 10 % в себестоимости. Выиграть процент другой от текущей стоимости, и для этого нанять высокооплачиваемых специалистов, разбирающихся во всем этом «лесу», что вырос сегодня на нашем рынке, и в том, что еще придумают? Не надо. Мы лучше с гарантирующим поставщиком. Он может и монополист, но привычный, на него можно пожаловаться, и вообще он же гарантирующий.

Розничные энергосбытовые компании из тех редких, что чудом выжили и в основном трансформировались в энергосервисные и энергоаудиторские структуры, возможно, будут заинтересованы в каких –то изменениях, но явно не в тех, о которых говорили на конференции. Там все слишком сложно и опять - без какого-то осязаемого экономического эффекта. Да, появляется шанс менее затратно «зайти» на территорию ГП – выйти с потребителем на облегченный опт и потом, может быть и на «полный», если потребитель достаточно велик и/или уменьшат/cнимут объемные ограничения. Можно что-то где-то интегрировать и работать, но глубина рынка слишком мала – проценты от стоимости, сравнимые с текущими затратами на обслуживание потребителей на рынке. Т.е. сроки окупаемости такого бизнеса с точки зрения владельцев - за пределами горизонта понятного планирования. С учетом того, что около половины стоимости энергии – платежи за мощность - в нашем рынке вообще никак не зависят от спроса и не поддаются никакому влиянию со стороны потребителей – ликвидность энергосбытовых операций крайне низка.

Ярким свидетельством слабой востребованности предложенных изменений со стороны розничных потребителей и их агентов на рынке является состав конференции – всего лишь несколько потребителей и их агентов на рознице из 196 участников. Возможно, сказалась и удаленность выбранной площадки, а также отнюдь не выдающиеся усилия организаторов мероприятия по поиску и приглашению к участию как потенциальных интересантов перемен, так и экспертов с альтернативными точками зрения.

Однако мероприятие состоялось, и это уже хорошо. Пусть и абстрактное стремление Правительства и Минэнерго «что-то с этим делать», лучше, чем ничего и заклинания, что все у нас с этим рынком в порядке, просто нам нужно здесь немного подкрутить, а вот тут чуть-чуть ослабить.

Но что же предлагается? В общем и целом - ничего фундаментально не менять, оставить абсолютно искусственную зону ГП с точки зрения ценовой модели рынка, а в ней позволить работать сбытам и потребителям с почасовым учетом, как будто бы они полноправные участники оптового рынка, но не в своих собственных узлах ценовой модели рынка, а в зоне ГП – где цены складываются средневзвешенно по всем узлам, находящимся в этой зоне. Для того, чтобы сводить балансы и осуществлять контроль внутри зоны ГП требуются дополнительные усилия, затраты и, возможно, структуры. Разработан механизм оплаты отклонений для таких потребителей на БР, а также их влияния на стоимость отклонений для ГП, который оплачивает отклонения потребителей на «облегченном» опте по цене РСВ. При этом нужно помнить, что ГП практически не подает ценовые заявки на РСВ, а БР - это вообще у нас рынок генераторов, причем пост-фактум, а значит и потребители внутри его зоны с облегченным выходом на опт, также вряд ли смогут прямо влиять на цены РСВ -БР, т.е. допуск таких потребителей на прямые отношения с генерацией в общем и целом ничего в плане «ценового давления» потребителей на поставщиков, как основного эффекта, ради чего, собственно и вводится обычно конкуренция за покупателей на рынках, не изменит.

В презентации Минэнерго туманно говорится о дальнейших шагах по «усилению вовлеченности производителей в процесс заключения двусторонних договоров, в том числе изменение принципов функционирования ГП (закупочные торги и аукционы)», «рынке сертификатов» и т.д. Более подробно эта тема раскрыта в презентации Юлии Догадушкиной из Караны. Понимая, что на нашем рынке, кроме собственно электроэнергии, потребитель оплачивает «вагон и маленькую тележку» прочих платежей и в первую очередь мощность во всем её многообразии - от собственного вклада в пиковые нагрузки в энергосистеме до квазиналоговых платежей ДПМ и ДПМ ВИЭ - модельеры, справедливо опасаясь негативной реакции массовых потребителей на все эти сложности до степени апатии, предлагают заменить всё это сертификатами на электроэнергию и мощность, по принципу «все включено» - такому близкому и понятному для российской ментальности. Ход, скажем прямо, почти конем. Но вот беда - сама система, расчета номинальной стоимости, выпуска и обращения таких сертификатов требует от участников рынка значимых дополнительных усилий, начиная с понимания, что это такое вообще, контроля и верификации, а значит сама по себе несет в себе и дополнительные расходы. Как показывает опыт, даже в развитых странах обращение сертификатов на рынке электроэнергии и мощности, а также выбросов СО2 не очень приживается. Французы собираются ввести децентрализованный рынок мощности на основе сертификатов в следующем году, такая система оплаты мощности, насколько помнится, применялась и в США, но широкого развития не получила. С этой идеей Ю. Догадушкиной перекликается и предложение Русэнергосбыта о введении свободных договоров на мощность, по которым будут продаваться часть объемов мощности потребителям розницы с почасовым учетом, по цене отличной от цены КОМ. И там и здесь авторы понимают, что платежи вне рынка электроэнергии – РСВ- БР, на который, по сути, и «выпускают» потребителей, уходящих от ГП составляют очень значительную часть, и вкупе с платежами за услуги по передаче напрочь отбивают смысл какой-либо конкурентной активности потребителей. Но вместо того, чтобы «лечить болезнь» - создавать подлинный глубоко ликвидный рынок электроэнергии, основанный на балансе спроса и предложения, максимально приближенный к реальному времени, возможностями для Demand Response, с развитыми инструментами хеджирования и обеспечения надежности, и на котором потребители действительно имеют значение - предлагается затушевать и приглушить симптомы «болезни», придумывая все новые, неопробованные нигде элементы, усложняющие и без того крайне непростую, во многом уникальную, к сожалению в основном в негативном смысле, российскую модель.

Еще один момент из материалов конференции, заслуживающий на наш взгляд внимания, это предложения Юлии Догадушкиной по стандартизации разницы узловых цен (РУЦ). В математической модели узлового ценообразования существует разница цен в узлах ГТП потребления и ГТП производства, поскольку цены в узлах потребления зависят от их удаленности от узлов генерации (потери) и ограничений по сечениям ЛЭП. При этом цены ГТП ГП усредняются по узлам внутри зоны. При «полном» выходе на опт отдельных потребителей в зоне ГП появляется «дырка» - новая ГТП потребления, которая становится новым узлом в расчетной модели. Соответственно для нее считается своя узловая цена. Именно с этим связаны и ограничения по выходу потребителей на «полный» опт – каждый выход на опт создает потребителя как минимум один новый узел в расчетной модели, и есть снять все количественные ограничения, то таких узлов может быть слишком много, чтобы коммерческий оператор рынка, условно, «успевал» их обрабатывать и считать им все необходимые платежи. Но в предложенной концепции с «облегченным» выходом на опт новый узел в расчетной модели не образуется. Существующие механизмы оплаты разницы узловых цен – сделки в обеспечение - здесь не годятся, да и сами по себе они не очень понятны и прозрачны в части обеспечения ликвидности рынка – возможности прогнозировать цену в том или ином узле. На американских рынках, откуда мы свою модель в свое время «списывали», для этих целей применяются другие инструменты, в частности, рынки финансовых прав на передачу. Юлия Догадушкина предлагает решать эту проблему через стандартизацию разницы узловых цен – их фактическое прогнозирование и учет в расчетах, с тем, чтобы затем корректно распределять обязательства по их оплате. Шаг вообще-то в правильном направлении – повышение пространственной ликвидности рынка вместо его фрагментации через понятие ГТП, имеющееся у нас и являющееся мощнейшим тормозом конкуренции - ценен сам по себе, вне зависимости от обсуждаемых изменений. В каком –то смысле это шаг к зональной модели ценообразования, применяемой в Европе и обеспечивающей широкую конкуренцию на розничном рынке без дополнительных сложных инструментов. Но только вот будет ли он понят массовыми участниками рынка, которым в итоге что-то будут насчитывать относительно цен хабов и добавлять к счету на оплату – вызывает большие сомнения.

Завершая, скажем пару слов благодарности Наталье Невмержицкой, которая, хотя и с позиций монопольных ГП, интересы которых она по долгу службы сегодня защищает, в своей презентации дала четкий анализ существующих проблем и поставила вопросы, на которые нет ответов. Допуск ЭСК или потребителей на рынок без переформатирования всей модели ничего по сути не решает – глубина рынка ограничена размером сбытовой надбавки. Не решив вопросы перекрестного субсидирования в доходах ГП, особенно, если будет принята новая методика расчета сбытовых надбавок по эталонам, лоббируемая ФАС, мы столкнемся с необходимостью увеличения надбавки ГП для «остающихся». Кто должен управлять таким розничным рынком в качестве оператора? Как заинтересовать генерацию и потребителей к двусторонним отношениям, и какие вообще это могут быть отношения?

Судя по имеющимся в нашем распоряжении комментариям участников, а также позиций, изложенных в СМИ – энтузиазма этот «либерализм», по выражению Валерия Жихарева из НП СПЭ у сообщества, представленного на конференции, не вызвал. Генераторы резко против, ГП в общем и целом тоже. За, похоже, только сети, мечтающие хоть как-то насолить своим заклятым врагам, и, возможно, ЭСК на розничном рынке, позицию которых конференция не выявила. Сети, правда, тоже обижаются, потому что концепция предполагает, что самые больные вопросы - согласования объемов потерь - они по-прежнему будут решать с региональными ГП, причем и в зонах действия других сбытов, работающих на оптовом рынке. Потребители, которые что-то в рынке понимают, относятся к затее скептически. Мы - тоже. При этом, судя по прессе, часть наших аргументов, высказанных ранее, например, о том, что на нашем рынке нечего хеджировать – рисков нет, а если они и есть, то они не в экономической плоскости, высказывались и другими участниками обсуждения. К этому можно добавить, что двусторонние договоры при нашей модели gross pool - обязательности участия на оптовом рынке - могут быть только финансовыми и сравнения с той же Британией, где работает net pool или Норд пулом, где вообще применяется самодиспетчирование генерации, а в распоряжении системного оператора есть только ресурсы для балансирования рынка, предоставляемые balance responsible parties, совершенно некорректны. В целом, то, что представлено, на наш взгляд, давно устарело, и могло бы быть актуально как раз лет 5-6 назад. Сегодня такая модель ничего не даст - ни в плане развития рынка в целом, ни в плане поощрения экономически оправданных и технологически продвинутых решений в отрасли – т.е. того, чем занимается весь остальной мир, прошедший как и мы через реформы. Что делать в общих чертах давно известно – мы здесь об этом много пишем в нашем блоге и Америку не открываем. Нужна совсем другая, новая модель. От слова совсем. Эволюция может быть только в том, что остаются основные понятия - РСВ, БР, резервы, рынки и механизмы оплаты мощности. Все остальное - революция. Там есть варианты, есть развилки, но они никак не в том, что сегодня обсуждается на площадке Совета рынка. Обсуждения всегда полезны, но они должны быть гораздо шире и глубже, с участием всех заинтересованных сторон, а модель должна готовиться широким кругом специалистов и экспертов, включая тех, кого Совет рынка предпочитает не замечать. Нельзя решать то, что затрагивает интересы всех в режиме «только для членов профсоюза», в том числе размещая презентации с конференции в закрытой части сайта Совета рынка.

Вопрос в том, есть ли у нас сегодня воля начать, наконец, реальные реформы и разорвать этот порочный бег по кругу?