Путь Казахстана к декарбонизации.
C чего начинать в электроэнергетике.
2022 год принес множество изменений в наш мир. И одним из них, столь близким тем из нас, кто обитает на огромных пространствах бывшего Советского Союза, стала явная смена лидерства среди этих стран в позитивном и устойчивом развитии на пути к лучшему будущему во всех его формах и измерениях, воспринимаемому как главная цель нашего существования в виде стран и народов. И это не про ВВП или что-то подобное. Это про то, куда мы идем. И это впрямую относится и к нашим отраслям – энергетике и электроэнергетике, являющимися базой для успешных экономик в современном мире. В России все те многочисленные вопросы и идеи, связанные с глубокой трансформацией отрасли по повестке ESG, казавшиеся такими важными в 2021 году, сегодня потеряли смысл и внимание в связи с полной сменой приоритетов для обоих субъектов общественного договора – власти и общества. Сегодня главный дискурс в России иной, как собраться вместе и затем «прорваться», в некотором смысле даже как выжить как стране. Горизонты планирования сжались до нескольких месяцев, если не недель. И поэтому вся эта довольно странная суета про декарбонизацию, все еще имеющая место быть, и время от времени выдающая из глубин различных регулирующих структур какие-то связанные с ESG истории – то доморощенную систему зеленых сертификатов от Совета рынка или сообщения о ежегодном отборе ВИЭ по печально известной программе ДПМ – договоров предоставления мощности источниками у которых ее почти нет в терминах российского рынка мощности – все это только оттеняет глубокую нерелевантность всех этих телодвижений текущей ситуации в стране, ее нуждам и настроениям.
Но как известно, свято место пусто не бывает. Появились новые лидеры на этом пространстве. И это в первую очередь Казахстан. Центральная Азия в принципе в последние годы вызывает растущий интерес как многообещающая территория для опережающего роста и инвестиций. Узбекистан и Кыргызстан, вместе с Таджикистаном тоже в этой оптике, но Казахстан как самая крупная и продвинутая страна региона, богатая ресурсами, с 20 Гигаваттами и растущим дальше потреблением электроэнергии и, что, возможно, главное, с новым руководством, открытым новым идеям, сообразным основным трендам и тенденциям мирового развития, а не отвергающим их, конечно является здесь страной номер один. Другими словами эта страна, которая смотрит вперед, а не назад, она достаточно большая, самодостаточная, расположенная между двумя крупнейшими государствами Евразии, имеет образованную рабочую силу, говорящую на основных языках континента, на русском в первую очередь, и все это делает ее очень многообещающей.
Принятая несколько дней назад новая Стратегия достижения углеродной нейтральности к 2060 году еще одно свидетельство поступательного развития страны. Это очень важный документ, хотя и часто считающийся сегодня чем-то обыденным, но мы должны помнить, что речь идет об определении пути страны на следующие 40 лет, по крайней мере в энергетике. И он был принят несмотря на все сомнения, поскольку сегодня доля угля в генерации Казахстана составляет около 80%. Это означает, что впереди огромная работа для энергетики страны. И такого рода работа требует профессионализма, тщательности, решимости, сильного желания достичь результата, настойчивости, и, конечно, денег.
Стратегия говорит, что «будут усовершенствованы нормативная правовая и институциональная база, а также условия для развития инновационных инструментов и стандартов "зеленого" финансирования, обновлены таксономии "зеленых" проектов с учетом международного опыта разработки подобных таксономий и ожиданий инвесторов».
И далее «…экономически оптимальная политика позволит рынкам определять цены, которые будут учитывать все капитальные, операционные и экологические затраты, мотивировать рациональное и бережное использование ресурсов и стимулировать частные инвестиции в энергоэффективность и переход на альтернативные виды топлива. Кроме того, ценообразование на выбросы ПГ интернализирует экологические издержки углеродоемкой продукции и стимулирует инвестиции в ВИЭ и низкоуглеродные технологии производства. В то же время значимая цена на выбросы ПГ приведет к получению государственных доходов, которые могут быть перераспределены для поддержки декарбонизации и предоставления преференций для "зеленых" проектов».
Очевидно, что Стратегия предполагает, что декарбонизация в стране должна базироваться на рыночных принципах. Но вопрос состоит в том, есть ли в Казахстане настоящий рынок в энергетике, который мог бы служить в качестве основы для таких реформ, описываемых в Стратегии? Другими словами, существуют ли в стране необходимые условия для начала процесса воплощения тезисов Стратегии в реальность? И ответ, к сожалению, в основном негативный.
Нормативную базу энергетики Казахстана в настоящее время можно охарактеризовать как формально рыночную, но по сути, в основном административную. С одной стороны мы видим, что в отрасли проведено разделение по видам деятельности: генерация, сети и сбыт, существуют некоторые аукционные цены, также как и довольно открытый формально розничный рынок электроэнергии с гораздо более жестким отношениям к потребителям и с более рыночными правилами по сравнению с Россией, но с другой – практически везде здесь тарифы вместо конкурентных цен, вручную администрируемые процедуры всех процессов, дающие слишком мало пространства для здоровых и гибких адаптивных механизмов современных рынков.
Декарбонизация в энергетике не может проводиться исключительно на основе решений сверху через создание каких-то целевых индикаторов и мероприятий, спускаемых вниз на рыночных субъектов, заставляя их участвовать в каких-то аукционах и тендерах при этом оставляя их зависимыми от субъективных мнений и решений. Нужна живая среда, гибкость, рыночные субъекты должны знать заданные рамки и условия, в которых они действуют, но в общем они должны быть свободны относительно своих рисков и решений, в выборе планов и дорожных карт. Например, важнейшим фактором ускорения декарбонизации сегодня является конкуренция между ВИЭ потребителей и системной традиционной генерацией, особенно в пиковые часы. Это создает драйверы для различных технологических решений, основанных на распределенных ресурсах DER, включая эффективные пиковые газовые двигатели и батареи, а также автоматические системы управления такими ресурсами, что позволяет избегать включений дорогих станций с высоким углеродным следом, когда потребление находится на максимуме. Но для того, чтобы эти драйверы работали рынки должны справедливо оценивать эти пиковые ресурсы, выдавая корректные ценовые сигнала в фактические моменты стресса энергосистемы, а не в общем «с 17:00 до 23:00». Должны использоваться не тарифы на мощность и энергию, хотя и систематически растущие, но все равно недостаточные для реальных инвестиций, а рыночные цены, отражающие актуальные затраты в системе. Конечно, можно возразить, что Центральная Азия недостаточно богата для таких рынков, но изучение некоторых деталей показывает, что это не совсем так, страна вполне выдерживает средние российские энергоцены, и учитывая более низкие цены в общем в экономике, выглядит вполне готовой к рыночным вызовам, связанным с декарбонизацией. Можно отметить, что аукционные цены на ВИЭ в Казахстане ощутимо ниже, чем в России, устанавливаемые на отборах по ДПМ ВИЭ и позволяющие «инвесторам» ни о чем не беспокоиться, кроме имиджевых проблем ВИЭ как чего -то ненужного и излишнего. Доля ВИЭ в Казахстане относительно выше в балансе генерации, а потенциал ее дальнейшего роста выглядит вполне оптимистично. Нужно только поставить процесс дальнейшего роста ВИЭ на рыночные рельсы, давая возможность расти и развиваться различным типам ВИЭ на обеих сторонах процесса энергоснабжения с одновременным ускоренным развитием пиковых мощностей наряду с управлением спросом на стороне потребителей. Субсидирование бедных будет неизбежным, но оно должно быть максимально вынесено за пределы рынка и управляться через бюджет и налоги на «нечаянные доходы» некоторых участников рынка, которые будут возникать по мере развития.
И следующий вопрос, требующий обсуждения, о том, как следует помогать странам Центральной Азии в их стремлении к переходу энергетики на рыночные механизмы, и ее дальнейшем поступательном развитии. Сегодня существует множество институций и программ на этот счет, пытающихся так или иначе вести эти процессы помощи, но при ближайшем рассмотрении можно обнаружить, что они очень редко рассматривают вопросы рынка в энергетике как целое, с учетом уроков мирового опыта в этой сфере. В основном они про некую «техническую помощь» по не очень ясным критериям улучшений и добавлений к текущим недоразвитым моделям, про некие подпорки и костыли, чтобы пока только застолбить свое место в этих странах для дальнейшей деятельности, чтобы потратить грантовые средства и формально отчитаться грантодателям, якобы, все в порядке, мы сделали это, ждем следующий транш. Это не про решение реальных проблем этих стран на их пути по декарбонизации. Недавнее знакомство с одной такой программой показало, что грантодатели обычно обуславливают их выдачу кучей условий, направленных на то, чтобы финансировать только компании из ЕС с экспертами, заряженными заранее только на одну правильную модель рынка – Норд пула. Несмотря на то, что эта модель, продвигаемая Европой в течение 20 лет (и которая реально была очень эффективна во времена, когда ее придумали) показала множество изъянов и нестыковок в последние годы, и особенно в 2022 году, когда цены на газ взлетели до небес, пока в ЕС заворожено наблюдали как обрушиваются поставки газа в Европу. Я не хочу сказать, что, скажем российская модель лучше, нет, она гораздо хуже и гораздо менее рыночная сегодня в виду многолетнего искажения рынка, мотивируемого как раз тем, что Россия не настолько богата, чтобы позволить себе настоящий конкурентный рынок в энергетике. Но, как бы то ни было, сегодня в странах как Казахстан, определенно нужен другой рынок, новый, отвечающий на сегодняшние реалии и вызовы и готовый к множеству других испытаний на долгой дороге к углеродной нейтральности.
Но, в общем и целом, Казахстану повезло, множество совпадений, включая его сегодняшнее руководство и наличие свободных российских экспертов, ищущих точки приложения своего профессионализма и опыта, дает стране окно возможностей запустить реальный рынок в энергетике.
Не упустите его. Эта возможность может быть недолгой.