Публикация поста на тему куда и как должен двигаться казахстанский рынок электроэнергии, судя по количеству и географии просмотров, вызвала определенный интерес профессиональной публики в Республике. Более того, я получил и конкретные критические замечания от одного из экспертов и организаторов энергомедиа страны. В основе аргументации критики, помимо общих ссылок на мое слабое знакомство со страной и спецификой (что правда), лежит утверждение о том, что предлагаемый в Концепции
развития электроэнергетики до 2035 года переход на модель единого закупщика, это своего рода выстраданный выбор, прошедший обсуждение среди участников рынка, позволяющий с одной стороны вдохнуть новую жизнь в отрасль, разрешить проблему олигополий и стагнации, создать реальную конкуренцию, привлечь инвестиции, но при этом, с другой стороны, сохранить контроль над ценами и тарифами на энергию ввиду социально-политической значимости этого товара. То есть, другими словами, решение уже принято, подробно прописано в Концепции, и возвращаться к его обсуждению нет смысла. Кроме того, были высказаны и претензии в стиле «критиковать легко, а что вы предлагаете».
Я считаю, что обсуждать что-либо поздно тогда, когда то или иное решение уже официально введено в действие, но даже и тогда такого рода ключевые документы для отрасли и страны могут критиковаться, особенно через некоторое время, когда станет ясно, что модель единого закупщика по факту не решает никаких проблем, а местами создает новые. Но для того, чтобы быть более конкретным, учитывая критику, предлагаю на этот раз внимательно посмотреть на некоторые постулаты Концепции.
Начнем с «Раздел(а) 4. Видение развития электроэнергетической отрасли». Именно в этом разделе заявляется о переходе … «к новой целевой модели рынка, которая предусматривает централизованную покупку и продажу электрической энергии, и функционирование балансирующего рынка электрической энергии в реальном режиме.
Модель централизованной купли-продажи электроэнергии позволит исключить спекулятивные операции при покупке и продаже электроэнергии, обеспечить удовлетворение заявляемых объемов суточного графика производства и потребления электрической энергии, организовать конкуренцию между энергопроизводящими организациями и между энергоснабжающими организациями, установить единую средневзвешенную цену для всех покупателей электрической энергии на оптовом рынке и соответственно равные (недискриминационные) для них условия…». Сущностной здесь является фраза о том, что в рамках модели будет организована конкуренция между энергопроизводящими организациями и, отдельно, очевидно, между энергоснабжающими, в результате которой, наверное подразумевается, и удастся установить единую средневзвешенную цену для всех покупателей на оптовом рынке. Но единая цена на оптовом рынке может быть установлена и на прямых открытых спотовых торгах, на которых заявки предложения от генераторов в зависимости от спроса балансируются заявками потребителей, в результате чего и рождается цена. Эта цена может быть маржинальной, если рынок замыкается по самому дорогому генератору в момент достижения физического баланса, как это бывает обычно, когда все производители получают эту максимальную цену, имея при этом (за исключением замыкающего генератора) т. н. инфрамаржинальные доходы;
а может быть и средневзвешенной, рассчитываемой по принципу paid as bid – так это делалось и делается на ряде рынков, об этом много говорилось и в последнее время, как одном из вариантов сдерживания цен на электроэнергию в связи с резким ростом цен на газ в Европе. Если речь только об этом – о средневзвешенной цене, то для этого не нужен никакой единый закупщик. В обоих случаях сохраняется прямая конкуренция по краткосрочным затратам генерации и заявкам потребителей желающих купить электроэнергию по той или иной цене в тех или иных объемах. Правда, в случае с средневзвешенной ценой нарушается баланс между разными видами генерации, базовой и пиковой, с разными опексами и капексами, поскольку генерация с низкими капексами, как правило, более маневренная, но и более дорогая по краткосрочным опексам, формирующим спотовую цену, и, соответственно, наоборот. Единый закупщик на самом деле нужен для другого – чтобы покупать электроэнергию у генерации по контролируемым заранее, прогнозным ценам, соответствующим назначенному расчетному средневзвешенному тарифу – по сути, чтобы имитировать свободную конкуренцию. Это такая, своего рода «суверенная конкуренция», под надзором. Потребители на таком рынке вообще не подают ценовых заявок, они заявляют только объемы, поэтому фраза о какой-то конкуренции между энергоснабжающими организациями имеет совсем мало смысла. Балансирующий рынок, который в Концепции подается как важный инструмент прогресса, здесь играет роль штрафных санкций, которые в итоге влияют на точность заявок, не более того. Настоящий балансирующий рынок, вкупе с внутридневным, создающий стимулы для появления маневренных ресурсов, в которых нуждается Казахстан сегодня и будет нуждаться все больше по мере роста доли ВИЭ согласно Стратегии углеродной нейтральности – да и, собственно, самой Концепции – здесь тоже не почти не просматривается. Насколько известно, такого рода балансирующий рынок в имитационном режиме в Казахстане давно существует, поэтому никакого особенного прогресса в его запуске в связи с введением новой модели нет.
Пойдем дальше. Важнейшим условием развития отрасли являются инвестиции. В основном они производятся и окупаются через здоровый рынок мощности, на котором конкурируют старые, модернизируемые и новые ресурсы с учетом некоторых особенностей и заданных рамок, определяемых той или иной внешней повесткой. Но про это Концепция практически ничего не говорит. Про инвестиции она говорит следующее:
«…Создание условий привлечения инвестиций в отрасль.
Трансформация модели рынка будет сопровождаться улучшением инвестиционного климата за счет эффективного и экономически обоснованного привлечения инвестиций в электроэнергетическую отрасль, в том числе в рамках формирования ясной и прогнозируемой тарифной политики, индексации тарифов на уровень ежегодной инфляции, за счет исключения перекрестного субсидирования тарифов тепловой и электрической энергии (улучшается конкурентоспособность ТЭЦ на рынке электроэнергии), разработки мер адресной помощи…»
О чем это? О том, что тарифы будут едиными и «ясными»? Индексируемыми? Но ведь там же конкуренция за право продать электроэнергию единому закупщику? По какой-то не очень ясной заранее, свободной цене? Разве нет? Или все же по тарифам? Контролируемым единым закупщиком, включая объемы, а не как сейчас, между собой и «не выше». В чем новация? Больше контроля, меньше рынка?
Про ТЭЦ. Исключим перекрестку между теплом и электрикой. Это проблема важная и болезненная, не только в Казахстане, но практически везде в странах бывшего СССР, где ТЭЦ являются основой теплоснабжения городов и поселков, включая Россию. Решения здесь два – поднимать тарифы на тепло, как в Финляндии, например, где они практически свободные, либо же улучшать экономику ТЭЦ за счет их корректной роли на рынке как одновременного источника тепла и электроэнергии для близлежащих потребителей, а также специальных привилегий. Они в общем-то для этого и придуманы в СССР были, и строились для энергоснабжения близлежащих, то есть розничных потребителей. В СССР не было рынка в энергетике, поэтому для ТЭЦ в новых условиях нужны еще и некоторые привилегии, например, в налоговой части. Второй вариант, очевидно, более подходит для Казахстана, но он может быть реализован только в комплексном регулировании всего рынка, и в части роли ТЭЦ, и в части электросетевых тарифов и тарифов на тепло и его транспорт. Но Концепция об этом ничего не говорит. Более того, она говорит о некоем переходе на «единый электросетевой комплекс» (раздел 5). Что имеется в виду, строительство транзитных линий, объединяющих Западную зону с ЕЭС РК, или же еще и переход на единый электросетевой тариф и единую сетевую компанию, остается не очень понятным, но из общего контекста приверженности к «единым» тарифам, закупщикам и т.п., можно предположить, что «единство» может настигнуть и электросети, как это происходит в России, что, если это так, принесет огромный вред делу корректного отражения затрат в отрасли, а значит приведет к новым источникам перекрестки и подавлению рыночных сигналов.
Про организационные меры. Вызывает удивление и следующий пассаж Концепции: «Выделение АО «KEGOC» в независимые структуры подконтрольную уполномоченному органу в области электроэнергетики
На сегодняшний день АО «KEGOC» функционирует как коммерческая организация несмотря на то, что функции собственно Системного оператора являются функциями независимой некоммерческой организации, действующей, прежде всего в интересах электроэнергетики в целом и ее субъектов, а не в собственных интересах. Проведенный анализ показывает необходимость и целесообразность выделения АО «KEGOC» в отдельную структуру уполномоченного органа».
На самом деле то, что AO KEGOC на сегодняшний день совмещает функции оператора магистральных сетей и Системного оператора смотрится вполне прогрессивным решением, по сравнению, скажем, с Россией, где СО и ФСК разные организации, и к тому же ФСК еще входит в Россети, управляющие основными распределительными сетями. То, что в Казахстане это коммерческая организация, а не некоммерческая, как, скажем, в США, где это организации, учреждаемые участниками рынка, и управляемые ими, своего рода нечто похожее на Совет рынка в России, только без государства, никак не мешает ей проводить государственную политику на рынке в части управления энергосистемой, а сами магистральные сети являются инструментом проведения такой политики ее акционером – Республикой Казахстан. Так же это устроено и в большинстве развитых рынков Европы – на том же рынке Норд Пул, например Fingrid Oy в Финляндии (Oy – акроним АО по фински). Создание специального органа по управлению энергосистемой при Минэнерго представляется шагом не то, что назад, а прямо в СССР, в управление ЦДУ ЕЭС СССР по Казахстану. Странное предложение, мягко говоря, на мой взгляд.
В остальном Концепция за все хорошее, против всего плохого. Но местами не очень четко с точки зрения формулировок. Не ясно, что подразумевается под централизованной торговлей, например, здесь (раздел 5.2): «Реформирование существующей модели рынка электроэнергии путем перехода на модель рынка централизованной купли-продажи электрической энергии
В секторе генерации электрической энергии должны быть обеспечены принципы полной конкуренции, основанные на отказе от двусторонних договоров и полный переход на централизованную торговлю электрической энергии за исключением двухсторонних договоров между энергопроизводящими организациями и потребителями, входящими в одну Группу лиц. Учитывая необходимость снижения угелродного следа промышленных экспортоориентированных производств в потреблении электрической энергии, произведенной объектами ВИЭ (за исключением гидроэлектростанций с установками, расположенными в одном гидроузле, суммарной мощностью свыше тридцати пяти мегаватт), будет предусмотрена возможность реализации такой электрической энергии на отдельных биржевых торгах и /или по двухсторонним договорам, не приводящей к удорожанию средневзвешенной цены реализации электрической энергии оптовым потребителям от единого закупщика.» Если бы не последние несколько слов, то можно было бы подумать, что все идет вполне в правильном направлении, за исключением императива по полному отказу от двусторонних договоров. Дальнейшие фразы этого пункта о том, что все это способствует росту конкуренции, ликвидности рынка, инвестициям, равным условиям и даже сохранению конкурентоспособности товаров и т. д. и т. п. – в основном бессмысленны, потому что единый госзакупщик – это точно не про инвестиции и рынок, а про принудительные закупки по наименьшим ценам, про жесткое регулирование, то есть практически про «продразверстку» для производителей и уравниловку для потребителей. Интересно, что там есть фраза о том, что это [вызовет] «…повышение ликвидности централизованных торгов электрической энергией и исключение возможности для рыночной власти отдельных участников рынка даже при олигополистической структуре рынка». То есть, конкуренция «железной рукой», а не через постепенное реструктурирование отраслевых монополистов в рамках свободного рынка.
Завершая, еще одно, на мой взгляд, интересное замечание. Как раз сегодня, когда я писал эту заметку, вышли рекомендации Европейской Комиссии (ЕК) по реформированию единого европейского рынка электроэнергии в связи с кризисом, связанным с невиданным ростом газовых цен в последние месяцы. Как известно, в большинстве стран ЕС основные объемы электроэнергии торгуются на централизованных биржах, а цены для конечных потребителей были часто связаны почти прямо с биржевыми ценами, что приводило к огромным проблемам, когда цены на спотовых рынках электроэнергии взлетали вслед за газовыми. Так вот, в качестве основных мер ЕK предлагает ровно то, от чего так радикально хочет отказаться Казахстан – долгосрочные двусторонние договоры. Речь, в первую очередь, идет о так называемых хеджирующих договорах – контрактах на разницу, Contract for Difference, CfD, где цена сравнивается с плавающим биржевым индикатором, strike price, при превышении которого генератор платит потребителю, а в случае, если цена договора ниже биржевой – дополнительные средства доплачивает, тем или иным образом, потребитель. Для Казахстана, для действующей «старой», уже давно амортизированной, но еще не требующей масштабной модернизации или замены генерации, возможно было бы полезным применение и так называемых опционов надежности, суть которых похожа на CfD, только с той разницей, что это контракты между тем или иным генераторам и рынком в целом, при этом рынок постоянно платит генератору небольшую специальную надбавку к цене, своего рода плату за готовность/мощность в качестве премии, из которой при всплесках цен и превышении strike price, генератор возвращает часть средств обратно на рынок.
Это все стабилизирует цены без всякого единого закупщика, но при этом создает все те стимулы, о которых на сегодня много говорится в Концепции, но к сожалению, эти слова больше похожи на не подтвержденные реалиями декларации.